Листаю старую тетрадь вечного идеалиста:
"Власть захватила подлая посредственность. Эти проститутки свособны на всё. Они хитры, сволочи. Надо быть много умней и хитрей, чтобы обмануть их.
Миром должны править Ум и Благородство".
(31 мая 1982 года)
Хрен в сумку!
Эта сплочённая посредственность властвует до сих пор.
Ум и Благородство никогда не будут миром править.
Надо с этим смириться навсегда и окончательно.
Хватит мечтать и надеяться.
Надо как-то приспосабливаться.
Эту посредственность не обхитрить, не обмануть.
У них потому что сильная чуйка на возможных противников.
"Врагов народа" чуют за версту.
Могли бы и бритвой по горлу, но они сейчас сытые, а потому гуманные.
Был бы я в сытости, глядишь, и я бы раздобрел.
Но сейчас шибко голодный, а потому злой.
Однако злой по-доброму.
Это я наврал про себя, что я злой.
Со злости наврал.
В сущности никогда не мог сделаться злым.
Я поминутно сознавал в себе много-премного самых противоположных тому элементов.
Я чувствовал, что они так и кишат во мне, эти противоположные элементы.
Я знал, что они всю жизнь во мне кишели и из меня вон наружу просились, но я их не пускал, не пускал, нарочно не пускал наружу.
Они мучили меня до стыда; до конвульсий меня доводили и — надоели мне наконец, как надоели!
Уж не кажется ли вам, господа, что я теперь в чем-то перед вами раскаиваюсь?..
Я уверен, что вам это кажется…
А впрочем, уверяю вас, что мне все равно, если и кажется…
Я не только злым, но даже и ничем не сумел сделаться: ни злым, ни добрым, ни подлецом, ни честным, ни героем, ни насекомым.
Теперь же доживаю в своём углу, дразня себя злобным и ни к чему не служащим утешением, что умный человек и не может серьезно чем-нибудь сделаться, а делается чем-нибудь только дурак.
Да, умный человек двадцать первого столетия должен и нравственно обязан быть существом по преимуществу безхарактерным.
Человек же с характером, деятель, — существом по преимуществу ограниченным, посредственностью. Это сорокалетнее мое убеждение.
А я как человек умный и безхарактерный продолжу заниматься всякими-разными идеализмами.
Буду и далеи читать и толковать Достоевского, Камю, Ремарка, Шестова, Фрейда, Шопенгауэра, Штирнера, Ницше...
И мудрейшего из мудрых Когелета.
Не нынешних же всяких козявок мелких читать.
Journal information